Украшения

Первые орнаменты — метки, меты, логотипы — люди наносили на людей своего племени, своего поселения. Чтобы не украли. Так появились татуировки. Изображениям были переданы охранные функции. Став культурным кодом, эти отличительные особенности со временем приобрели функцию эстетическую — «мне так красиво». Больше всего защищали от похищений женщин. И когда со временем опознавательные орнаменты перекочевали на одежду, повышенная орнаментальность женской одежды осталась в ней. Логотипы и меты и сейчас точно так же поддерживают дихотомию «свой-чужой», только правила игры стали сложнее, человеку не оставляют времени подумать дальше «мне так красиво», задаться вопросом, «почему мне здесь и сейчас так красиво?»

Мы достаем красивые, сложные орнаменты народов России из глубин веков и переносим их в современность. Чтобы вы носили то, что красиво, потому что действительно ценно. Мир меняется, меняют свои значения слова во времени. Профана́ция произошло от лат. profanatio — букв. — «лишение святости» чего-то, убирание символизма, позже перешедшее в «осквернение святыни», а ещё позже во что-то невежественное, поверхностность, отсутствие глубинного знания. Например, сейчас мы можем сказать, что сказка — это профанация, так как нарратив остался, а обрядовые, культовые аспекты потеряли своё истинное значение. И тогда мы, создавая наши узоры, тоже занимаемся профанацией, если не создаем предметы культа. И вся наука тоже — сплошная профанация. Наши «узоры» (от слова «зреть, узрить») — про то, чтобы увидеть структуру мира. Про образы, символы, позволяющие читать на знакомом визуальном языке и испытывать эмоции, рождающиеся от обращения к культурному коду, то есть коллективному бессознательному в нас.

Культурные коды, всттречаясь, обогащают друг друга. Например, арабские цифры придумали в Индии. Как и ноль, который долго не приживался в Европе. Потому что ноль, пустота не вписывались в концепцию божественной наполненности мира у католиков. Ватикан только через 400 лет рассекретил протоколы допроса Галилея, который посмел выступить против центричности созданного Богом мира, в котором солнце и звезды вращаются вокруг Земли, а за звездами все кончается. Ноль, пустоту просто невозможно было представить. Для появления ноля нужна была ведическая религия с ее представлениями о мире, пустоте, бесконечности. Но с появлением ноля и красивых «арабских» ведических цифр, которые на их родине редко нужно было записывать, но в основном петь — европейцы начали решать уравнения, которые ранее решить не могли. Цифры в Европе первыми стали использовать торговцы — удобнее считать.

Первыми математиками и философами были пастухи. Им приходилось считать. Чтобы пересчитывать стадо, использовали кувшин и камешки: овечка — камешек, корова — камешек. Худая корова или толстая — все равно один камешек. Это тоже развивало абстрактное мышление, творческую часть, потому что гениальные математики и физики относятся к тому же психотипу, что и художники. Плюс это одиночество, ночные и дневные пейзажи, созерцание. Все помогало отделить цифры от предметов и мыслить отвлеченно. Один это один, и не важно, насколько ценна корова или стара. А это уже математика и философия. И тогда понятно, почему в балладах и сказах вдруг побеждает, проходит все препятствия «пастух простой», почему он наделяется силой, мудростью, является переходным архетипом Искателя, который становится Творцом, Мудрецом. И все пронизано семантикой паствы, пастушества: звёзд, людей.

Наши сказки — остатки большой мифологической картины мира, в котором мы буквально растем из земли, стоя ногами на плечах наших предков. Мира, который нужно оберегать в его безграничных проявлениях жизни, чтобы он оберегал нас.